Стезя и место - Страница 51

– Как-либо обсуждать решение воеводы, – продолжал Мишка, – запрещаю, ибо невместно отроками осуждать или одобрять воеводские повеления. Урядникам велю пустопорожнюю болтовню пресекать, а особо языкастых наказывать, дабы другим впредь неповадно было!

Мишка сделал небольшую паузу и оглядел строй. Ни звука, ни движения, никакого особенного выражения на лицах – кое-чему ребята все-таки уже обучились. Боярич обернулся к группке обозников, от которой донеслись смешки, и повысил голос:

– Господин наставник! Уйми весельчаков, чтобы нам отроков за кнутами к коновязи не посылать!

Что сказал Илья, из-за расстояния было не разобрать, но смешки стихли. Мишка снова обернулся к отрокам.

– Вновь назначенным урядникам велю исполнять свои обязанности до возвращения на базу. Там, после разбора всех событий, решим: годны они быть урядниками либо нет. Тех, кого сочтем годными, представим господину воеводе для утверждения.

Мишка снова оглядел строй и решил свое выступление не затягивать – нужное было сказано не словами, а подтекстом, и можно было рассчитывать, что все (или большинство) намек поняли. Оставалось еще только одно.

– Отрок Демьян!

– Здесь, боярич!

– Выйти из строя!

– Слушаюсь!

– Минувшей ночью отрок Демьян спас мне жизнь, в последний миг поразив ворога, который уже занес надо мной топор! Зрите: перед вами пример истинного воинского братства!

Демьян на какой-то миг утратил свой мрачно-саркастический вид и слегка зарумянился. Мишка обнажил голову и отвесил двоюродному брату земной поклон, потом, не дав ему склониться в ответном поклоне, обнял.

– Спаси тя Христос, братик.

– Ну… – Демка неожиданно шмыгнул носом. – Я ж обещал спину…

* * *

Демкиной растроганности хватило всего на несколько минут, а вот Варлам… Если на ночной дороге Мишка обращался с ним, скорее, в стиле армейской дедовщины, то «сцена с разуванием» ясно указывала на разницу в положении робичича и боярича, к тому же Дмитрий и Демьян совершенно недвусмысленно указали на свою полную поддержку таких отношений. Мишка не удивился бы, поймав на себе злобный, ненавидящий или еще какой-нибудь, из той же серии, взгляд Варлама, но урядник пятого десятка вообще старательно не замечал своего непонятного подчиненного.

«Интересно, а как смотрели суворовские унтер-офицеры на великого князя Константина Павловича, отмахавшего весь итальянский поход русской армии рядовым солдатом? Но-но, сэр, не заноситесь! Константин был сыном императора, а вы внук провинциального боярина! Однако же методы воспитания что у Павла I, что у лорда Корнея… м-да-с! Аналогии, аналогии… Константин от престола, после смерти Александра I, отказался, и вы туда же. Скромнее надо быть, сэр Майкл, скромнее».

– Стража, по местам! – передали команду с правого фланга.

«Ну-с, девочки, на сцену – журавлевцы пожаловали!»

Пятый десяток Младшей стражи оказался на левом фланге засады. Места, где противник будет выходить на берег, отсюда не было видно, зато Мишка, оборудуя себе лежку, не поленился, перешел через дорогу и аккуратно, чтобы не оставлять заметных следов, раздвинул или отогнул ветки ивняка так, что теперь через прореху видел противоположный берег, как раз у начала брода.

Журавлевцы пришли с заводными конями, и Мишка попытался представить себе, сколько кормов для такой прорвы надо заготавливать на зиму. Получилось что-то запредельное, а ведь здесь были наверняка не все боевые кони журавлевского воинства. Хотя если во главе карательного отряда заявился сам боярин Журавль…

Рядом раздалось сопение – Демка тоже захотел поглядеть на противоположный берег.

– Видал, Минь? Точно! Не меньше двух сотен!

– Да где ты две сотни ратников разом видел? – усомнился Мишка.

– А в Турове! Помнишь, Илларион на язычников как раз две сотни дружины повел?

– Ну да, там на улице одновременно больше полусотни и не разглядеть было!

– Сейчас, наверное, коней менять будут, – сменил тему Демьян, – чтобы на разгоряченных в воду не лезть.

– А может, наоборот, поберегут заводных коней до дела, – возразил Мишка.

– А ну тихо там! – донеслось справа шипение Варлама.

Разумеется, на том берегу шепот отроков услышать никак не могли, но Мишка пихнул Демьяна в бок, чтобы тот отполз на свое место.

Журавлевцы довольно долго о чем-то совещались, потом в воду вошел десяток всадников – головной дозор. Отроки затихли под своими накидками. На маскхалаты Корней разрешения, как Мишка его ни убеждал, не дал, мотивируя тем, что такая снасть пристала только соглядатаям, а не честным воинам, но Мишка самовольно договорился с матерью об изготовлении накидок. Полотнища из мешковины, выкрашенные в зелено-бурый цвет, с нашитыми на них зелеными и коричневыми лоскутками той же мешковины, сегодня пришлись в самый раз. Для дополнительной страховки отроки растерли в кашу стебли травы и листья, обмазавшись этой кашей в тех местах, на которые им указывал на занятиях Стерв: кони, конечно, не собаки, но пренебрегать их нюхом тоже не стоило.

Справа послышался топот копыт, звон сбруи и негромкий людской говор. Мишка опустил лицо к земле – еще ТАМ он читал (а ЗДЕСЬ это подтвердил Стерв), что человек способен почувствовать направленный на него пристальный взгляд.

«Пусть себе проезжают спокойно. Недолго им осталось…»

Через некоторое время из-за поворота, за которым скрылся головной дозор журавлевцев, выехал всадник, продрался сквозь заросли ивняка к самой воде и, громко свистнув, замахал рукой, подавая сигнал на противоположный берег. Мишка увидел, как первые всадники журавлевской дружины двинулись вброд.