Стезя и место - Страница 59

Нашлась и позитивная информация – нигде на землях Журавля воинских сил, кроме «крепости на горке», не было, Эрик увел даже гарнизон из Крупницы. Это известие сразу же оживило ратнинцев – перспективы грабежа открывались прямо-таки радужные.

У Мишки была еще масса вопросов, но случайность, а вернее сказать, его любопытство все испортило. Пленник буквально затрясся, когда у него перед лицом закачалась серебряная цепочка с подвешенной к ней серебряной прямоугольной пластинкой, на которой были выбиты арабские цифры, – очень похожая на те, которые обязательно присутствуют во всех фильмах про американскую армию, правда, цифры были угловатыми, словно их выбивали чем-то вроде отвертки.

Немому пришлось еще раз продемонстрировать свою квалификацию палача, прежде чем пленник признался, что такие «талисманы» висят на шее каждого дружинника, и на них «колдовскими знаками» выбито его истинное имя. Боярин Журавль якобы помнит каждую такую запись и способен на расстоянии прервать жизнь человека, которым он почему-либо недоволен. Такая же судьба ждет и того, кто этот «талисман» снимет.

После этого признания пленный, которого так и не удосужились связать, выпростал из рукава маленькое, не длиннее мизинца, лезвие и, прежде чем кто-нибудь успел ему помешать, вскрыл себе яремную вену.

На этом все в общем-то и закончилось. Десяток Егора выполнил поставленную перед ним задачу – зачистить тылы ратнинской сотни от уцелевших дружинников боярина Журавля. Если кто-то из них еще и прятался в лесу, не сумев или не захотев присоединиться к отряду Эрика Гунарсона, то было их наверняка немного и опасности они не представляли, поскольку все их устремления были направлены исключительно на собственное спасение.

Для самого десятка Егора «зачистка» чуть не стала роковой – попросту никто не ожидал, что от лобового удара ратнинской сотни сумеет увернуться столько народу. Но в первой полусотне журавлевской дружины шла все-таки «гвардия», да и мечи, по крайней мере у полусотни покойного Гунара, были не хуже, чем у старого воина из острога. Неизвестно, что думали об этом ратники, но Мишку данное обстоятельство наводило на весьма серьезные размышления.

Последним событием, которое произошло на месте гибели отряда Эрика Гунарсона, был очередной скандал, устроенный Фаддеем Чумой. Когда он окончательно откопал лежащего в русле ручья покойника, оказалось, что в спине у того торчит самострельный болт, на котором, в качестве персональной метки хозяина, выжжена надпись «Лис». Получалось, что это тот самый журавлевец, вслед которому Мишка стрелял в засаде у брода.

Вдоволь поорав на тему «я нашел, значит, мой», Чума наткнулся на ничего не выражающий взгляд Немого, только что показавшего всем, что он способен сделать с живым человеком, и как-то очень быстро увял. Потом, переключив свое внимание на десятника Егора, Фаддей завел, чувствовалось, что не впервые, разговор о том, что, мол, вечно их десяток прикрывает сотню сзади, от добычи остаются одни объедки, и вообще жизнь полна несправедливости и несчастий. На покойника, которого отроки, морщась и сдерживая позывы к рвоте, вытаскивали из грязи, Чума больше ни разу и не посмотрел.

* * *

Мишка сидел во дворе хутора и ждал, пока закончится совещание Корнея с десятниками и боярином Федором. Ждал уже прилично – совещание затягивалось, над хутором начали сгущаться сумерки.

«А ведь вы испугались, сэр, сильно испугались, и не пытайтесь спорить! Даже тогда, на ночной дороге, когда рыбак замахнулся топором, вы скорее удивились и обиделись: «А как же еще сорок лет жизни?» А сегодня, под брюхом перескакивающего ручей коня, ощущения у вас были покруче, чем при обкатке танками на полигоне – танкисты через нижний люк в пехоту мечами не тыкают, а журавлевец запросто рубануть мог. А выручил-то вас кто? Варлам! Вот и думай теперь…

И все-таки Младшая стража себя показала очень неплохо! Салаги, меньше полугода в обучении, а как отстрелялись! Дмитрий сказал, что не меньше восьмидесяти журавлевцев положили… может, загнул слегка, но все равно. Доспехи, оружие, кони… Илья вон до сих пор лается – трофеи делит. Люди Федора больше всех обижены – шли позади ратнинцев, в рубке почти не поучаствовали, а в погоне за выбравшимися на берег журавлевцами отроки их обогнали – потому что легче – и всех убегающих перестреляли. Опять погостным ратникам фигушки, а не трофеи. К гадалке не ходи, Федор сейчас агитирует деда на грабеж сел, оставшихся без защиты – пленных-то допросили, знают, что гарнизон только в «крепости на горке». Гуляй, не хочу!

Ну сэр Майкл, может быть, хватит вокруг да около ходить? Все равно ведь никуда не деться – решение принимать надо, ибо сказано: лучше ошибочное решение, чем никакого! Господи, как хорошо было еще совсем недавно! Рассказывал сказки на ночь отрокам Младшей стражи, учил арифметике купеческих детишек, читал стихи Юльке, философствовал с отцом Михаилом, токарный станок «изобрел»… и был доволен собой, блин! Балбес самонадеянный! Лорда Корнея методам управления учить взялся! Забыл, в каком веке проживаем! Благодарите Бога, сэр, что ТАМ вы не сподобились стать каким-нибудь борцом за права личности или поборником политкорректности… что б, в таком случае, вы делали на ночной дороге, когда острожане пытались своих детей отбить? В отроков Младшей стражи стрелять стали бы или блажить: «Опомнитесь, вы же люди!»? Помнится, у мэтров АВС в «Трудно быть богом» подобные прецеденты описывались… а вы, сэр, на их книгах выросли. М-да-с.

И ведь это – еще не конец. Пойдут же ратники по селам, а значит, грабеж, убийства, изнасилования – XII век, и можете, сэр, со своим гуманизмом и… всеми остальными «измами» идти сами знаете куда! Потому, что, так или иначе, придется во всем этом участвовать! Как легко было читать о подобных вещах в исторической литературе – княжеские усобицы… а тут даже не княжеские, а боярские, и все равно вся грязь и кровища в полный рост. Так просто рассуждать обо всем этом теоретически, припомните, сэр, вы даже Шекспира при этом поминали: